 |
|
Беспричальные берега 3 |  |
|
сайт Алексея Кофанова
|
|
|||||||
|
стр.1 стр.2 стр.3 стр.4 стр.5 стр.6 стр.7 стр.8 стр.9 стр.10 стр.11 стр.12 стр.13 стр.14 стр.15 стр.16 стр.17 стр.18 стр.19 Вторая часть 20 марта 77 - Леша, сколько будет, если от 3 отнять 5? - Ничего прибавить 2! 26 марта Как-то раз папа спросил тебя, увлеченного сказкой по ТВ: - Ты хотел бы очутиться там, среди них? - Они же пленочные! И: - Как ты думаешь, Алеша, Дед Мороз и Снегурочка есть на самом деле? - Есть! О них есть сказка, а они – сказочные персонажи. Так, значит, в садике объяснили… 8 апр. Очень интересуешься, откуда взялся самый первый человек, от которого родились все другие люди. И – из чего сделалось зернышко, из которого ребенок вырастает… Так – во всем. Стремишься дойти до истоков. 19 апр. Ревешь, свернувшись в калачик: папа разрешил играть на сухой площадке у подъезда, а ты хочешь в грязь! Просто ослушаться, втихую влезть в вожделенную грязь ты не хочешь, изо всех сил стараешься убедить нас и получить на то разрешение. Исподтишка – самолюбие не позволяет! - Я – обыкновенный хороший мальчик. - С чего ты взял, что ты хороший? Ты просто хороших не видал. - Я плохих очень много видал… На острие
Иногда ходили в гости к литературному критику Цейтлину. Жена у него была тетя Рябина («Регина» – явно ошибочное произношение). Папа написал портрет: условная женская головка среди рябиновой листвы и ягод. Тетенек я, конечно, отождествил.В цейтлинском кабинете жил чугунный человечек в доспехах – невероятно тощий и длинный. Когда мне произнесли его имя, я расслышал совершенно правильно: Тонкий Ход (так я впервые столкнулся с рифмой по-маяковски). У этого Тонкохода в руке торчала ненужная книжка, зато шпага вынималась (наверно, это был меч – но уж больно смахивал на шпагу). Можно было ее извлечь и фехтовать – хоть хозяин и переживал за сохранность. Очень мне шпаги нравились. Только что появился чудный фильм про Д’Артаньяна, где я пропускал ерунду (всякие песенки и любовь) и жадно смотрел драки. - Д’Артаньян уже мертв, – говорит Миледи, и Атос – шарах! – из пистолета по кружке! Там отравлено было. Дзынь! Осколки летят! - Мой друг, я не хотел, чтобы вы пили без меня… Крутизна! А песенки дурацкие: - Пора-пора-порадуемся красавице Икупку. - У клопа, у клопа, почему бы нет? Какая такая Икупку? Констанция есть, Миледи есть – Икупку нет никакой. Про клопа вообще непонятно… Кабы я знал, что столкнусь с Боярским лицом к лицу! Что он мою песню едва не запоет!.. Есть фото с детсадного праздника, где на голову мне насунут бумажный конус с блестками, а весь костюм пьерошный. Физиономия при этом весьма унылая… А главного фото нет – где я мушкетер. Не сняли почему-то… Шпагу я лично красил акварелью-серебрянкой, немного угадив пол. Ничего, отмылось. Ножны обдумывали долго – но кажется, пришлось без них обойтись: из чего, скажите на милость, делают ножны для деревянной шпаги? Да, в общем, и ни к чему они… В бумажную шляпу, крашенную черной тушью, воткнули голубиное перо. Или два. Точно не помню. Но явно не больше – иначе бы индеец получился, а это уже другое кино. Крест на плаще из старой простыни мне вышили, а вот с ботфортами случилась некоторая заминка…   Дедский сад У деды Стёпы был сад. Автобус везет за город, потом долго идешь через лес и поле – и начинается что-то вроде деревни: участки и крошечные домики. Дядька агроном с огромным деревянным циркулем приветствовал деда: - Здравия желаю! – и долго беседовал на ненужные темы о всхожести и сорняках, а я маялся посреди пыльной дороги. Деду-то эти темы были нужны: получив сад, он мигом стал известным «мичуринцем», новые сорта выводил. Он горный инженер, немало полезных шахтных штуковин изобрел – и здесь быстро освоился. Шесть соток казались необъятны – там столько росло! Огурцы и помидоры под пленочкой прячутся. Ночью они спят, дышат – и поутру полиэтилен весь запотевший. У огурцов с торца отваливаются смешные лепесточки, как юбочки у девчачьих кукол. Кстати, он – овощ неправильный. Правильные зреют по-светофорному: зеленый-желтый-красный. Помидоры, например. А огурцы мы едим недозрелые, зеленые. Потом они желтеют, но есть их почему-то уже нельзя… И самое удивительное: они не краснеют! Вот я и говорю – неправильный овощ. Земляника руки разбрасывает во все стороны, а потом снова растет. Красиво, вкусно – а все равно похоже на паука. Если не остановить, по всей Земле расползется, и тогда конец… Цветы есть разные: и выше меня, и маленькие анютины глазки, как бабочки цветные. Кузина Анюта как раз только объявилась на свет, на четыре года меня упустив; цветы, конечно, назвали в ее честь. Обидно было узнать, что нет… Подсолнух семечками набит плотно-плотно, пересекающимися дугами, как штриховка на папиных гравюрах – в глазах рябит – и вкус у них мокрей, чем в магазине; а стебли толстые, не оторвать. В городском гуляльном парке окружность карусели тоже вся заросла подсолнухом. Люди катаются, визжат и ржут, семечки жрут – и роняют. А те – в рост! И теперь аттракцион оцеплен кольцом буйных зарослей с желтыми бошками. В домике настоящий подпол: за кольцо тянешь, и приподымается тяжеленная лежачая дверь, вниз ведет тайная лесенка. Там темно и зябко, в непроглядность уходят ряды банок, и мышеловка лежит – всегда пустая, к счастью. Я каждый день проверял: вроде и хотелось добычи, но потенциальную мышку очень было жаль… Деда Стёпа наверняка прячет за банками подземный ход, ведущий в буратиновскую страну. С какой-то из стен нужно снять маринованные огурцы, разобрать полки, паутину смахнуть – и явится Дверца: с нарисованным очагом или просто дубовая. За ней Тоннель, сначала сырой и черный, но зато потом откроется Такое!!!… Но спрашивать бесполезно: дед прикинулся обычным человеком, большим и суровым. Вот бы заслужить его доверие! Или самому додуматься, как найти этот чудесный лаз… Наверно, нужно встать ночью, когда все спят, и тихо спуститься в подпол, непременно со свечкой, а не с фонариком… Может, конечно, и нет никакой тайны – но с ней жить интереснее. Еще в домике есть керогаз, вроде лампы Алладина: загадочный, огромный и вонючий. В нем кто-то горит и гудит басом; он нас кормит – а может взорваться и всех убить. Определенно джинн! Джинна поят горючей жидкостью; ее же пьет вторая лампа, непищевая: крутишь колесико, и широкий фитиль высовывается, как язык, дразнит, и горит ярко-ярко, а копоть бьется изнутри по стеклу. Если подставить сверху терпеливый к огню предмет (чашку фаянсовую), она обрастет восхитительной бархатной чернотой. Щепочкой можно рисовать-процарапывать. Из приемника по утрам в солнечном воздухе далеко разносится «Маяк», птички стрекочут, где-то в пространстве неизвестный дядька приколачивает что-то молотком… Родина! Наш Ильич На пути в дедов сад есть здоровенная поляна, по ней тянулись исполинские, торчмя врытые, железотрубные буквищи: ЛЕНИН ЖИЛ ЛЕНИН ЖИВ ЛЕНИН БУДЕТ ЖИТЬ Мне всё хотелось по ним полазать – но проходили мимо, деловые, с ношей... Этот сюрреалистический бред подтверждали в садике: - Ленин всегда живой! А, понятно: как Кощей Бессмертный! Но почему тогда Брежнев правит? Может, он Ленина в подвале повесил на цепях и пить не дает? А где тогда ленинское яйцо с иголкой? Надо его найти и уберечь от бело-фашистских фрицев! О Сталине мы ничего не слышали, его имя наглухо замалчивалось. Что может показаться странным: ведь Ленин возглавлял страну всего 5 лет (до болезни в 1922-м), а Сталин целых 24 (с моменты высылки Троцкого)! Но такого вождя будто бы никогда не было... При Брежневе Сталина не хаяли, а просто делали вид, что он не существовал. Впервые увидев памятник Кепконосцу на высоченном пьедестале, я спросил: - А как это дяденька туда залез? Мне ответили правдиво: - О! Это долгая история… Потом объяснили вкратце про дяденьку-вождя. Что ясности не прибавило. Значит, это и есть Ленин Вечно Живой – в пальто, с кепкой и руку протянул? Но он ведь железный, птичкой обкаканный… Может, его Брежнев заколдовал? Он живой, но неподвижный, даже рукой не может смахнуть дурака-голубя. Как же мучается бедняга! Это недоумение разъяснить мне не смогли, хоть пытались честно. Все-таки живой или нет?.. Я, кстати, убежден, что на все детские «почему» нужно непременно отвечать – и по возможности правду. Дети же не впустую любопытничают, они мир познают! И запреты надо обосновывать, а не просто давить тупым авторитетом. Иначе ребенок все равно останется при мнении, что он прав, а мама – псих и дура. А когда дети привыкают, что им можно приказать любую чушь, а они обязаны повиноваться – знаете, что получается? «Послушные дети – рабская страна». Какие взрослые вырастут из забитых детей? А если вам некогда, не до ребенка – на кой хрен рожали?!  Еще про вождя было предание, прабабка моя рассказывала: - Жил самый ужасный разбойник, кровь пил, а когда помер – его земля не приняла, и труп в ящике выставили на позор. Так считал «темный деревенский народ». И ведь очень похоже на правду… Однако в детсаду нам упорно вбивали сказки о дедушке Ленине – как он постоянно любил людей, и даже в заграницах, покачиваемый на резиновом матрасе волнами теплых морей, ни на секунду не прекращал вечной заботы о нас, сволочах неблагодарных. На велосипеде ехал по Цюриху и вздыхал – как там русский пролетарий? Нет, поразительно: ничуть не задумывались, что говорят! «Самый человечный человек», обожавший Аппассионату за то, что она «нечеловеческая»… Подвоха я не чувствовал. Я любил и уважал этого безмерного человека, завидовал его трудоспособности – и мечтал так же гореть на благо человечества. Более того, я долго полагал, что питерское поле перед Летним садом – на самом деле Марксово. О боге Марсе я ничего не слышал (только планета брезжила, но не ассоциировалась), но вот древнего предка пролетарской диктатуры нам в мозги засадили крепко. А на поле – как назло – камни мертвых революционеров… Да он и симпатичный такой – круглоголовый и мохнатый, как олимпийский мишка. У меня к бородачам особая привязанность – и я знаю почему: папа был бородатый. Ленин и социализм – тоже Беспричальный Берег. Я ведь любил их, никогда не диссидентил – хоть меня и репрессировали в 11 лет ненадолго как врага народа. Я даже романы писал о торжестве социализма… Обманули. Никто в стране, кроме октябрят и пионеров, не верил ведь уже Волосатому Карлу – по инерции принося жертвы этому дохлому божеству. Страна иллюзорна уже лет тридцать. Вроде бы она реальна: у нее есть политика, экономика, армия, даже искусство какое-то имеется – но все это понарошку. Нет России. Можно пощупать все признаки великой державы – недостает лишь мелочи: тонкого, еле уловимого ощущения – однако общего, соединяющего людей в нацию. Последний всплеск единодушия вызвал, кажется, Юрий Гагарин. После него вяло покатилась инерция. В перестройку шумно забурлили – но уже вразнобой, течения не получилось. Хаять Сталина – национальной идеей не стало, хвалить – тоже. А чего-то иного, настоящего, Горбачев не предложил – да и никто не мог, видимо. Потому и перестройка скисла. И сейчас – пока мы не поймем, зачем существуем, пока не нащупаем национальную идею – будут продолжаться преступления чиновников, измены офицеров (а во имя чего быть честным?) – и, как следствие, теракты, развал экономики, презрение к нам со стороны всего мира… Кто мы? Зачем живем? А черт знает… Вот бы меня опровергли! – - Кофанов, урод, свой глупый пессимизм не приписывай всему народу! Народ давно живет этим «ощущением», есть у нас общий дух! Я хочу ошибаться! Но боюсь, что прав… Где взять эту идею? А нигде. Выдумать ее невозможно, философы – расслабьтесь. Мыслящий человек вполне способен сочинить оправдание своей жизни – он даже вынужден это делать, иначе сопьется и сдохнет. Выдуманный смысл может оказаться глубоким, верным, истинным – но только для себя. Это будет личная идея, а не национальная. Нужно что-то всеобщее, близкое слесарю и академику – то есть бесконечно развитое по вертикали, от примитивных основ до заоблачных высей. Православие и коммунизм с этой ролью справлялись, но срок их вышел. «Национальная идея» – это вовсе и не идея, это растворенный в крови элемент, запах какой-то в воз-духе. И это ни в коем случае не примитивный национализм, «идея» – гораздо выше. Да, наша главная проблема – нет русской национальной идеи. Но простите: а французская есть? Швейцарская? Канадская? Это же просто нелепо: «голландская национальная идея»… Русский страдает оттого, что не может ее найти. А прочие даже не пытаются! Плевали они на это! Живут себе, пищу переваривают. Только мы всегда ищем Смысл, истинное оправдание своего бытия. Это и беда наша – и великая заслуга. Читать дальше |
||||||||||||||||||||||||||
| Copyright MyCorp © 2018 |
